Триптих художника Василия Овчинникова «Бабий Яр»

Рассказывают сотрудники Одесского художественного музея.

Не перестаем удивляться чудесам современного мира. Вот, например, после одного из постов о творчестве Василия Овчинникова, чьи работы представлены на выставке Спецфонд: Репресоване Мистецтво, с нами связалась его внучка и поделилась материалами из семейного архива.

Невероятно благодарны Katya Vadim-Greco и с радостью делимся фрагментом черновика монографии Елены Овчинниковой о своём отце — Василии Фёдоровиче.

«Первоначальный вариант «Бабий Яр» Овчинникова состоял из 3 работ, это был триптих. Первая картина называлась «29 сентября». Уголок киевской квартиры где-то на Лукьяновке. За окном плывет скорбная процессия гонимых в неизвестность людей. У окна на табуретке — плачущая женщина, прильнувшая к оторопевшей в тревоге девочке. Кто они? Еврейская женщина и ее ребенок, которые должны сейчас влиться в клонну смертников? Украинка, оплакивающая своих земляков?

Центральное полотно — длинный горизонтальный формат «Дорога обреченных». Люди не знали, куда их гонят, это был чудовищный нацистский обман. Люди стекались ручейками с гористых улиц Киева, поднимались с Подола, вливаясь в общую реку. И эта скорбная река текла к Лукьяновскому кладбищу. На картине Овчинникова на фоне тревожного закатного неба темнеющими кораблями плывут глыбы Лукьяновских холмов, увенчанные силуэтами памятников старого еврейского кладбища. И медленно плывет траурный поток людей в неизвестность, в неизбежность. Катится детская колясочка, как раненая птица, хромает инвалид на костылях, влекомая толпой, оглядывается беременная женщина с тревожно-тоскливым взглядом. […]

Особо следует упомянуть серию подготовительных рисунков Овчинникова к «Бабьему Яру». Сейчас они находятся в Государственном Украинском Архиве-Музее Литературы и Искусства; там же и записные книжки художника, и его работы, и вообще весь его архив. Выполненные углем и сангиной, эмоционально напряженные, заряженные величественной трагической энергетикой, это образы великолепной школы украинского искусства рисунка, сделанные учеником Рокицкого, учеником и другом Елевы. Там же, в Архиве-Музее, хранится и литературное наследие Овчинникова, среди которого — воспоминания о Рокицком, Елеве, Тымке Бойчуке и др.

«Бабий Яр» Овчинникова и «Христос на Майданеке» Толкачева были выставлены в 1946 году на первой послевоенной выставке украинских художников в Музее русского искусства в Киеве.

[…] И тут начался шабаш, «криминальный детектив». Еще до развески экспозиции, тогдашний директор Русского музея Раевский схватил «самые крамольные» работы Зиновия Толкачева и отнес их в горком партии. «Крамольными» они были по своей идее — «фашисты убили Бога», а Бога в СССР не было! Но все же работы Толкачева и Овчинникова повесили. После развески все сотрудники ушли, а когда пришли утром, полотно Овчинникова «Дорога обреченных» было порезано ножом. Его наспех заклеили сзади; следствия не было. По приказу ЦК «Христос на Майданеке» и «Бабий Яр» с выставки убрали.

В огромном зале Академии Наук (у художников после войны не было вместительного помещения) начались одно за другим открытые партийные собрания-процессы. Инкриминировалось «искажение действительности», «упаднические настроения», «вредные опасные тенденции в искусстве». «Почему показаны только евреи?» — «Да потому, что был приказ коменданта «всім жидам міста Києва»». 29 сентября шли евреи, а потом в Бабьем Яру уже расстреливали украинцев, поляков, цыган, пленных. «Советский народ не мог идти на смерть, не сопротивляясь!». Кто должен был сопротивляться адской военной машине — беспомощные старики, дети, инвалиды? Когда Толкачев пытался вставить: «Это же общечеловеческое горе…» — «Ах, общечеловеческое?» — Космополит!».

Овчинников изобразил евреев — «еврейский националист»! «Националист», «космополит», «инакомыслящий» — это уже плавно переходило во «враг народа». Сюда же заодно присоединяли «формалист», в этом же обвиняли и Анатолия Петрицкого. Они так и фигурировали на партсобраниях и в прессе неразлучной обоймой «Петрицкийтолкачевовчинников», единое определение вредного явления. А «формалист» — тут уж Овчинникову припомнили учебу у Рокицкого, ученика Бойчука. Значит, и «бойчукист», что было тогда синонимом «врага народа». […]

По ночам в Западном Музее, в кабинете его директора Овчинникова происходили обыски, по утру он находил все развороченным. Что они искали?.. Сохранилась пресса тех лет (в Архиве-Музее), где описывалось, как каждый, в соответствии со своим темпераментом: Петрицкий вступал в горячую перепалку, Толкачев отстаивал общечеловеческие ценности, а Овчинников «мовчки покинув збори, гримнувши дверима».

Триптих Овчинникова «Бабий Яр» был приговорен к уничтожению.

Как выяснилось полвека спустя, работу от уничтожения спас Михаил Гордеевич Дерегус, он спрятал полотна в подвалах фондов Музея Украинского Искусства.

Источник — ФБ Одесского художественного музея.